Научи меня умирать - Страница 88

Только сейчас я заметил, что рядом с Вик, около посиневшей руки лежат два узких голубых конверта.

Один был подписан моим именем. Другой вообще без подписи. Поколебавшись, я взял конверт, адресованный мне, и вскрыл его. Внутри лежал сложенный вдвое листок бумаги. Хорошей рисовой бумаги.

Мне не хотелось читать то, что там было написано. Но я должен был это сделать. Не для себя. Для Вик.

«Мяу! Ты читаешь это письмо? Отлично. Значит, я выиграла. Надеюсь, ты не льешь слезы и не напился, как свинья. Я слышала, что ты разговаривал с кем-то этой ночью. Опять обезьяна? Ладно, можешь не отвечать. Это уже неважно.

Ты помог мне. Спасибо. Без тебя мне было бы страшно уходить. А так, зная, что ты сидишь за стеной, болтаешь с обезьяной и пьешь виски, я ухожу легко. Даже не думала, что это будет так просто. Спасибо еще раз.

Но услуга за услугу, верно? Не хочу оставаться в долгу. Ты помог мне, я помогу тебе. Ведь я втянула тебя в эту историю, верно?

Видишь второй конверт? Это для полиции. Не вскрывай его. Это моя последняя просьба. Как бы ни хотелось тебе это сделать, не вскрывай его. Просто отдай полицейским.

Все, Котаро, больше писать нечего. Чувствую, что если не остановлюсь сейчас, то не сделаю то, что собираюсь сделать. С каждым написанным словом моя решимость слабеет.

Больше всего я хочу прийти к тебе и лечь рядом. И знать, что у нас есть завтра.

Но это не моя судьба. Больше я не хочу занимать чужое место.

Прощай».

Внизу стояло число и ее печать.

Я пожалел, что прочитал это письмо. «Больше всего я хочу прийти к тебе и лечь рядом. И знать, что у нас есть завтра».

Этой ночью Котаро Ито, которого я знал тридцать лет, умер. Вместо него родился другой человек. И я не знал, смогу ли я с ним жить. У меня на этот счет были серьезные сомнения.

Я взял второй конверт. Отнести его в полицию, Вик? Конечно, конечно… Я ведь знаю, что там. Отлично знаю, мне даже не нужно его вскрывать. И так все предельно ясно.

И очень трогательно, Вик. Правда, очень трогательно.

Странная девушка по имени Вик, я не могу принять твой подарок. Просто не могу… Даже если написанное в том письме – правда. Хотя в это я не верю… Я не верю, что ты могла это сделать. И никогда не поверю. Даже думать об этом не хочу.

Я повертел конверт в руке. Прислушался к себе. Нет, у меня не было ни малейшего желания вскрыть его. Все равно я не поверю ни единому слову.

Другие, возможно, поверят.

Но покупать свободу за такую цену? Нет. Быть может, еще несколько дней назад я бы отнес это письмо в полицию. Отнес бы, придумав по пути дюжину оправданий этой гнусности. Теперь же мне было наплевать на свою шкуру. Теперь я знал, что есть вещи куда важнее. И за это можно было сказать спасибо только Вик.

Медленно, очень медленно, я разорвал конверт на мелкие кусочки. Я понимал, что в ладонях у меня обрывки моей жизни. Я понимал, что сам подписываю себе приговор. Я понимал, что с каждым тихим «ри-и-ип» тают мои шансы остаться на свободе.

Но иначе поступить я не мог.

Это был мой боевой вылет камикадзе, это был окоп, который я защищал, прикованный к пулемету…

Вик, ты не просто девушка, которую я мог бы полюбить. Ты павший в неравном бою товарищ по оружию. И ты должна понять, что иначе поступить я не могу. Мне приходится нарушить твою последнюю волю. Иначе твоя смерть окажется напрасной. Вообще все окажется напрасным.

Я вышел на улицу и выбросил обрывки письма в ближайшую урну. Потом добрел до телефона и позвонил в полицию.

Они приехали быстро. Я едва успел вернуться в квартиру Вик. Видимо, патрульная машина была совсем рядом. Следом за полицейскими подъехали врачи.

Вик положили на носилки, накрыли простыней и погрузили в машину «скорой помощи».

Меня вывели из квартиры в наручниках. Спускаясь по лестнице между двумя дюжими парнями в форме, я думал о том, что конец у этой истории получился не слишком веселым.

Эпилог

У меня не было ни сил, ни желания как-то выкручиваться. На первом же допросе я рассказал все, что знал. Про Вик, про Ямаду, про ограбление и фонари-дубинки… Не стал говорить только про обезьяну. Это было ни к чему.

Пикачу и Рейчу обрадовались, увидев меня. Особенно Рейчу. Он очень старался, чтобы мне не пришлось скучать во время следствия. У него неплохо получалось. Почти так же хорошо, как у Ямады.

Ну и черт с ним.

Доказать, что это я развлекался с ножом, покемоны так и не смогли. Им пришлось довольствоваться тем, что я рассказал. Ни больше, ни меньше… За ограбление мне дали три года тюрьмы. Не так уж и много, если подумать.

Кто был настоящим убийцей, я так и не узнал. Вариантов ответа было три, и два из них мне очень не нравились. Настолько не нравились, что я запретил себе думать об этом. В жизни должны быть тайны. Без них никак…

После тюрьмы я не вернулся в Токио. За три года изоляции отвыкаешь от суеты. Я отправился на Хоккайдо. Исколесив его вдоль и поперек, я решил остаться в Немуро. После ограниченных пространств и решеток мне хотелось простора. А где можно увидеть настоящий простор, кроме как на море?

И я остался в этом морском городе. И стал рыбаком. Ведь надо было как-то зарабатывать себе на жизнь. А это, как оказалось, не самый плохой способ. Простой и честный.

Постепенно я начал рисовать. Сначала для себя. Не думая о том, что это может стать моей работой. Если возвращался с моря не слишком уставшим, я брал бумагу, карандаши, находил местечко поспокойнее и сочинял всякие истории. Какие-то получались лучше, какие-то хуже. Для меня это не имело значения. Я просто рисовал то, что мне хотелось. Если это кому-то нравилось, я радовался. Вот и все.